Хижина дяди Тома - Страница 80

– Хорошо! Значит, она принадлежит вам только на бумаге, – усмехнулся Сен-Клер и, взяв газету, ушел в гостиную.

Мисс Офелия, не очень-то любившая проводить время в обществе Мари, направилась следом за ним, предварительно спрятав у себя в комнате только что полученный документ.

Она просидела несколько минут молча, с вязаньем в руках, потом вдруг спросила:

– Огюстен, вы сделали какие-нибудь распоряжения на случай своей смерти?

– Нет, – ответил Сен-Клер, не поднимая головы от газеты.

– Тогда вся ваша снисходительность к невольникам может дорого им обойтись в дальнейшем.

Сен-Клер и сам часто думал об этом, но сейчас он ответил небрежным тоном:

– Да, завещание надо составить.

– Когда?

– Как-нибудь на днях займусь этим.

– А если вы умрете раньше?

– Что случилось, кузина? – воскликнул он, откладывая газету в сторону. – Почему вы с таким усердием принялись за устройство моих посмертных дел? Разве у меня появились признаки холеры или желтой лихорадки?

– Смерть часто настигает нас нежданно-негаданно, – сказала мисс Офелия.

Сен-Клер встал, бросил газету на пол и, чтобы положить конец этому неприятному разговору, вышел на веранду. «Смерть!» – машинально повторил он. Потом облокотился о перила и, глядя невидящими глазами на серебристые струи фонтана, на цветы, деревья и вазы во дворе, снова произнес это слово, такое обычное в наших устах и вместе с тем полное такое грозной силы: «Смерть!»

Он выпрямился и стал ходить взад и вперед по веранде, погруженный в глубокое раздумье. Прозвонил звонок к чаю, но Сен-Клер ничего не слышал и очнулся от своих мыслей только тогда, когда Том окликнул его во второй раз.

За столом Сен-Клер был рассеян и задумчив. После чая он, Мари и мисс Офелия, почти не обменявшись ни словом, перешли в гостиную.

Мари расположилась на кушетке, затянутой шелковым пологом от комаров, и вскоре уснула крепким сном. Мисс Офелия молча вязала Сен-Клер сел за рояль, взял несколько аккордов, но тут же опустил голову на руки, посидел так несколько минут, поднялся и заходил взад и вперед по комнате.

– Бедная моя маленькая Ева! – проговорил он. – Это ты вывела меня на правильный путь. С твоей смертью я потерял все, а тот, кому нечего больше терять, обретает смелость и отвагу.

– Что же вы собираетесь делать теперь? – спросила мисс Офелия.

– Выполнить свой долг по отношению к несчастным, беззащитным людям, – ответил Сен-Клер. – И прежде всего начну с наших слуг. А впоследствии, кто знает, может, мне удастся спасти Америку от позора, который унижает ее в глазах всего цивилизованного мира.

– Неужели вы думаете, что рабовладельцы добровольно откажутся от своих прав?

– Не знаю… Может быть, среди нас все-таки найдутся люди, неспособные расценивать честь и справедливость на доллары и центы.

– Сомневаюсь, – сказала мисс Офелия.

– Но если мы освободим своих рабов, кто займется ими, кто научит их использовать дарованную им свободу на благо самим себе? – продолжал Сен-Клер. – Мы слишком ленивы и непрактичны, чтобы воспитать в бывших невольниках любовь к труду, без которой они не станут настоящими людьми. Им придется двинуться на Север, но признайтесь мне откровенно: много ли найдется людей в Северных штатах, которые захотят взять на себя роль их воспитателей? У вас не жалеют денег на миссионеров, но что вы скажете, когда в ваши города и поселки хлынут чернокожие? Вот что меня интересует! Если Юг освободит своих рабов, соизволит ли Север заняться их воспитанием? Много ли семейств в вашем городе пустит к себе в дом негра или негритянку? Если я посоветую Адольфу стать приказчиком или изучить какое-нибудь ремесло, найдутся ли торговцы и мастера, которые возьмут его к себе в услужение? Сколько школ в Северных штатах примут Розу и Джейн? Я хочу, кузина, чтобы о нас судили справедливо. Наше положение не из легких. Мы угнетаем негров – это факт совершенно очевидный, но, может быть, им не менее тяжело сносить предрассудки, которые так распространены на Севере!

Он прошелся по комнате раз-другой и сказал:

– Пойду погулять немножко и кстати узнаю, какие новости в городе, – и, взяв шляпу, вышел.

Том проводил хозяина до ворот и спросил, не пойти ли ему вместе с ним.

– Нет, друг мой, – сказал Сен-Клер. – Я через час вернусь.

Был тихий лунный вечер. Том сидел на веранде, смотрел на взлетающие ввысь струи фонтана и, прислушиваясь к их плеску, думал о семье, о своем скором возвращении домой. Он получит свободу, будет много работать и выкупит жену и детей. Он потрогал свои мускулистые руки и радостно улыбнулся. Только бы стать хозяином самому себе, а тогда не пожалеешь сил, чтобы вызволить семью из рабства!

Думая свои думы, Том задремал, уже видел сны и вдруг очнулся от звука голосов на улице и громкого стука в ворота. Он открыл их, быстро сбежав с веранды. Во двор осторожно внесли носилки. На них лежал человек, прикрытый плащом. И когда свет фонаря упал на его лицо, Том в ужасе вскрикнул и бросился вслед за носильщиками, двигавшимися к дверям гостиной, где с вязаньем в руках все еще сидела мисс Офелия.

Что же произошло? Сен-Клер зашел в кафе посмотреть вечернюю газету, и пока он сидел там, двое подвыпивших джентльменов затеяли драку. Посетители кинулись разнимать дерущихся, и Сен-Клер, пытаясь отнять у одного из них нож, был смертельно ранен в бок.

Трудно себе представить, что поднялось в доме. Слуги с плачем метались по веранде, рвали на себе волосы, катались по полу Мари билась в истерике. Только мисс Офелия и Том сохраняли присутствие духа среди всеобщею смятения. Мисс Офелия распорядилась, чтобы Сен-Клера положили в гостиной, и ему наскоро приготовили там постель. Он лишился чувств от боли и сильной потери крови.