Хижина дяди Тома - Страница 75

К оглавлению

75

– Старшие не в первый раз получают уроки от маленьких детей, – сказал Сен-Клер.

ГЛАВА XXVI
Смерть

Обманчивый прилив сил, поддерживавший Еву последние дни, был на исходе. Все реже и реже слышались ее легкие шаги в саду, все чаще прикладывалась она на маленький диванчик у выходящего на веранду окна и подолгу не сводила с озера задумчиво-печального взгляда.

Как-то днем, лежа с открытой книжкой в руках, она услыхала на веранде сердитый голос матери:

– Это еще что за новости! Ты рвешь цветы, негодница!

И до Евы донесся звук шлепка.

– Миссис! Я для мисс Евы! – послышался голос Топси.

– Для мисс Евы! Лжешь! Очень ей нужны твои цветы, негритянское отродье! Убирайся отсюда вон!

Ева вскочила с дивана и выбежала на веранду.

– Мама, не гони ее! Дай мне этот букет!

– Ева, у тебя и так полна комната цветов.

– Чем больше, тем лучше, – сказала девочка. – Топси, поди сюда.

Топси, которая стояла, угрюмо потупившись, подошла к Еве и протянула ей свой букет. Она сделала это нерешительно и робко. Куда девались ее былая живость и смелость!

– Какой красивый! – сказала Ева.

Букет был не столько красив, сколько оригинален. Он состоял из пунцовой герани и одной белой камелии с глянцевитыми листьями; этот резкий контраст, по-видимому, и прельстил Топси.

– Ты замечательно умеешь подбирать цветы, – сказала Ева, и Топси осталась очень довольна этой похвалой. – Поставь его вон в ту вазу, она пустая. И теперь носи мне букеты каждый день.

– Странная причуда! – сказала Мари. – Зачем тебе это нужно?

– Ничего, мама, ты только не сердись. Не будешь?

– Конечно, нет, милая. Делай, как хочешь. Топси, ты слышала, что тебе говорят? Смотри же не забудь!

Топси сделала реверанс и снова потупилась, а когда она повернулась к двери, Ева увидела слезинку, блеснувшую на ее черной щеке.

– Мама, я знала, что Топси хочется доставить мне удовольствие, – сказала она матери.

– Вздор! Эта девчонка только и ждет, как бы набедокурить. Ей не позволяют рвать цветы, вот она и нарвала целый букет. Но если тебе это нравится, пожалуйста.

– Мама, а мне кажется, что Топси теперь не такая, как прежде. Она старается быть хорошей.

– Ох! Сколько еще ей надо стараться, чтобы стать примерной девочкой! – с пренебрежительным смешком сказала Мари.

– Но ведь у Топси такая тяжелая жизнь!

– Уж в нашем-то доме ей не на что пожаловаться! Мало ли было возни с этой девчонкой! Да ведь ее ничем не проймешь – ни просьбами, ни уговорами. Какой была, такой и осталась.

– Мама, ты попробуй сравнить нас! Я живу среди родных, среди друзей, у меня есть всё. А Топси? Вспомни, что она вытерпела, прежде чем попала к нам!

– Не знаю… может быть. – И Мари зевнула. – Господи, какая жара!

– Мама, – сказала Ева, – я хочу подстричь покороче волосы.

– Зачем это? – спросила Мари.

– Чтобы раздать локоны друзьям, пока у меня еще есть силы. Позови тетю, пусть она принесет ножницы.

Мари кликнула мисс Офелию из соседней комнаты.

Девочка приподнялась ей навстречу, тряхнув головкой, распустила по плечам свои длинные золотистые кудри и сказала:

– Тетушка, остригите овечку!

– Что такое? – удивился Сен-Клер, входя в комнату с блюдом фруктов для дочери.

– Папа, я решила подстричь волосы, они слишком густые, мне жарко от них, а локоны подарю всем домашним.

– Осторожнее! – сказал Сен-Клер мисс Офелии. – Выстригайте так, чтобы не было заметно. Евины кудри – моя гордость.

Он стоял, нахмурив брови, сжав губы, и смотрел, как ножницы отрезали длинные пряди золотистых волос. Девочка брала их в руки, обвивала вокруг своих тонких пальцев и складывала одну за другой на колени, с тревогой поглядывая на отца.

– А теперь позовите сюда всех наших слуг, – проговорила она наконец. – Мне надо кое-что сказать им.

– Хорошо, – коротко, через силу бросил Сен-Клер.

Мисс Офелия распорядилась, чтобы желание Евы было выполнено, и вскоре все слуги собрались около ее кровати.

Ева лежала с рассыпавшимися по подушке волосами, яркий румянец пятнами выступал у нее на щеках, подчеркивая худобу этого личика и проникновенный взгляд больших синих глаз.

Слуги посматривали друг на друга, вздыхали, грустно покачивали головой. Женщины закрывали лицо передником. Первые минуты в комнате стояло молчание.

Но вот Ева приподнялась с подушек и сказала:

– Милые мои друзья, мне захотелось повидаться с вами, потому что я люблю вас всех. Вы всегда были так добры ко мне! Примите же от своей Евы маленький подарок, и пусть он всегда напоминает вам о ней. Я дам каждому из вас по прядке волос…

Со слезами и рыданиями негры столпились около кровати и приняли из рук больной последний знак ее любви к ним.

Мисс Офелия, опасавшаяся, как бы эта волнующая сцена не повредила девочке, незаметно делала то одному, то другому знак рукой, чтобы они, отходя от кровати, не задерживались в комнате.

Наконец все ушли, остались только Том и няня.

– Дядя Том, – сказала Ева, – вот этот самый красивый локон – тебе. Возьми и ты, няня, моя добрая, дорогая няня! – И она ласково обняла старую мулатку.

– Мисс Ева, как же я останусь без вас? На кого вы меня покидаете, одну-одинешеньку! – обливаясь горькими слезами, проговорила ее верная нянюшка.

Мисс Офелия мягко подтолкнула обоих слуг к двери в полной уверенности, что больше в комнате никого не осталось, но оглянувшись, вдруг увидела перед собой Топси.

– Ты откуда взялась? – удивилась она.

– Я все время здесь стою, – ответила Топси, утирая кулачками глаза. – Мисс Ева! Неужто вы мне ничего не дадите?

75