Хижина дяди Тома - Страница 34

...

«Убежал от нижеподписавшегося молодой мулат Джордж. Рост – шесть футов, кожа светлая, волосы каштановые, вьющиеся. Сметливый, говорит складно, грамотный. Вероятно, будет выдавать себя за белого. На спине и на плечах – глубокие рубцы Клеймен в правую руку литерой «Г». За поимку живым – вознаграждение в 400 долларов. Столько же, если будут представлены убедительные доказательства, что он убит».

Почтенный старичок внимательно прочитал это объявление, бормоча вполголоса каждое слово. Длинноногий субъект, ведший осаду каминных щипцов, опустил ноги на пол, вытянулся во весь свой огромный рост, подошел к объявлению и всадил в него полный заряд табачной жижи.

– Вот я какого мнения об этом, – кратко пояснил он и вернулся на прежнее место.

– Что это вы, любезнейший? – удивился хозяин.

– Повстречайся я с тем, кто это писал, и его бы угостил точно так же, сказал длинноногий, преспокойно отрезая кусок табаку от плитки. – Поделом болвану, что от него негры бегают. Имеет отличного невольника, и до чего его довел! Такие объявления – позор для Кентукки. Вот что я обо всем этом думаю, если угодно знать.

– Правильно, правильно! – поддержал его хозяин.

– У меня у самого есть негры, сэр, – продолжал длинноногий, – и я им сколько раз говорил «Ребята, хотите бежать, бегите хоть сию минуту. Задерживать вас никто не будет». Пусть знают это, тогда у них всякая охота пропадет бегать. Мало того у меня на всех моих рабов вольные заготовлены, на тот случай, если со мной какая-нибудь беда стрясется, и об этом они тоже знают. И верьте мне, сударь, ни у кого другого негры так не работают, как у меня. Сколько раз я посылал их в Цинциннати с табунами жеребят стоимостью долларов по пятьсот, и они каждый раз возвращались обратно и все деньги мне привозили, до последнею доллара. И в этом нет ничего удивительного. Когда обращаешься с негром, как с собакой, добра от него не жди, а если он видит от тебя человеческое отношение, то и работать будет, как порядочный человек. – И честный скотопромышленник подкрепил свои слова метким плевком, угодившим прямо в камин.

– Вы совершенно правы, друг мой, – сказал мистер Вилсон. – Этот мулат, о котором здесь говорится, действительно личность незаурядная. Он лет шесть работал у меня на фабрике мешков и считался лучшим мастером, сэр. Какие у него способности! Изобрел машину для трепания конопли. Ею пользуются и на других фабриках. Его хозяин взял на нее патент.

– И, наверно, наживается на этом патенте, – перебил его скотопромышленник, – а своему рабу ставит клеймо на правую руку! Эх, будь на то моя воля, я бы сам его заклеймил, пусть ходит с такой отметиной!

– Эти ваши смышленые да грамотные негры – народ дерзкий, потому их и клеймят, – вмешался в их разговор грубоватый с виду человек, сидевший в дальнем конце комнаты. – Вели бы себя тихо да мирно, ничего бы такого не было.

– Другими словами, господь создал их людьми и превратить их в скотину не так то легко, – сухо сказал длинноногий.

– От толковых негров хозяевам одно беспокойство, – продолжал тот, не замечая насмешки, явно сквозившей в словах собеседника. – На что они используют свои способности и таланты? Только на то, чтобы вас же надувать. Были у меня такие умники, да я подумал-подумал и продал их на Юг – все равно в конце концов сбегут.

На этом их разговор прервался, так как у двери гостиницы остановился изящный двухместный экипаж, в котором сидел прекрасно одетый джентльмен с кучером-негром.

Как и полагается бездельникам, коротающим в гостинице дождливый день, гости буквально ели глазами новоприбывшего. Они сразу почувствовали в нем что-то необычное. Высокий рост, оливково-смуглая кожа, выразительные карие глаза, тонкий нос с горбинкой, вьющиеся иссиня-черные волосы, прекрасная линия рта, стройная фигура – все это придавало ему сходство с испанцем. Он спокойно вошел в залу, снял шляпу, отвесил всем общий поклон, кивком головы указал слуге, куда поставить вещи, и, подойдя к стойке, назвал свое имя: Генри Батлер из Оклендса в округе Шелби. Потом повернулся и равнодушно пробежал глазами объявление.

– Джим, – сказал он своему слуге, – помнишь того молодчика в Бернане? Как будто его приметы.

– Верно, хозяин, – ответил Джим. – Вот только не знаю, как насчет клейма.

– Ну, руки его я не разглядывал. – Молодой человек зевнул и, обратившись к хозяину гостиницы, потребовал себе отдельную комнату. – Мне нужно написать несколько писем, – пояснил он.

Хозяин был само подобострастие. Человек семь негров обоего пола, старых и молодых, словно стая куропаток, кинулись вверх по лестнице, толкаясь, падая, наступая друг другу на ноги, в едином порыве услужить новому постояльцу, а он преспокойно сел на стул и вступил в разговор с человеком, который оказался рядом с ним.

С тех пор как незнакомец вошел в залу, фабрикант мистер Вилсон не переставал приглядываться к нему с тревожным любопытством. Ему казалось, что он когда-то встречался с этим человеком, но когда именно и где? Всякий раз, как незнакомец заговаривал, улыбался, менял позу, мистер Вилсон вздрагивал и косился на него, но большие темные глаза незнакомца смотрели так холодно, с таким безразличием, что он немедленно отводил взгляд в сторону. Наконец фабрикант сразу все вспомнил и уставился на незнакомца не только с изумлением, но даже с ужасом. Тот встал и подошел к нему.

– Мистер Вилсон, если не ошибаюсь? – сказал он и протянул фабриканту руку. – Прошу прощенья, но я вас не узнал сначала. Вы меня, по-видимому, помните… Батлер из Оклендса, округ Шелби.